Флот и Фолкленды. Архипелаг раздора. История Англо-аргентинского военного конфликта 1982 года - Е. А. Грановский
В 18:45 гидроакустики лодки услышали «неясные шумы винтов». Для того чтобы классифицировать контакт, Бикаин приказал еще более уменьшить скорость и изменить курс в его направлении, но вскоре цель была потеряна. Исходя из положения британских кораблей и если это не был ложный контакт, можно сделать однозначный вывод о том, что аргентинцы слышали шумы «Эндьюренса», однако с очень большого расстояния. Позже, попав в британский плен, командир «Санта Фе» рассказывал, что наблюдал «Эндьюренс» в перископ и не потопил исключительно из благородства. На самом деле позиция британского судна лежала существенно южнее конечной точки маршрута лодки. К тому же Бикаину запрещалось атаковать первым, а основной задачей являлась доставка подкрепления и груза для аргентинского гарнизона. Так что никаких попыток выхода в атаку он не предпринимал и предпринимать не должен был.
С наступлением темноты «Санта Фе» всплыла, но, дабы не шуметь, не задействовала дизеля, продолжая идти малым ходом на электромоторах, осторожно прокладывая себе путь в узких водах заливов Камберленд и Камберленд-Ист. «Главной опасностью, – рассказывает Бикаин, – в тот момент был не столько противник, сколько скалы в месте, где мы никогда не ходили». Достигнув бухты Кинг Эдуард, лодка в 02:30 (23:30A) легла в дрейф. Здесь возникла непредвиденная проблема: капитан 3 ранга морской пехоты Лагос долго не мог связаться по радио со своими коллегами на берегу. Трудно сказать, что там было на самом деле. По одной версии, радиовахта морпехами капитан-лейтенанта Луна неслась не слишком усердно или радист попросту спал. По другой версии, у подводников отсутствовали данные о частотах, на которых полагалось вести радиопереговоры (в этом случае налицо явная недоработка штабных офицеров). Подходить вплотную к пристани Бикаин считал опасным, во-первых, из-за навигационных трудностей, во-вторых, могло оказаться, они опоздали и поселок уже занят противником. В итоге Бикаин и Лагос решились на отчаянный шаг – выйти в эфир на 16-м канале УКВ (156,8 МГц), международной частоте подачи сигналов бедствия. На сей раз на берегу их услышали, но сперва заподозрили, что все происходящее – некая организованная противником радиоигра, и далеко не сразу поверили в прибытие своего корабля.
Как вспоминал один из участников похода на «Санта Фе», на ее борту уже впали в отчаяние и начали терять всякую надежду на установление связи с гарнизоном острова. Когда же, наконец, из Грютвикена отозвались, один из офицеров «разразился криками радости», а новость распространилась среди членов экипажа и пассажиров «как лесной пожар». Подводники начали срочно поднимать на палубу грузы, которые следовало переправить на остров. Прожекторы при этом не зажигались, а потому действовать приходилось в кромешной тьме. Сами аргентинцы позднее немало удивлялись тому обстоятельству, что весь груз удалось аккуратно сложить на палубе, не уронив за борт ни одного ящика.
От Кинг-Эдуард-Пойнт к субмарине был выслан моторный катер – трофейный, ранее принадлежавший Британской антарктической службе. Для того чтобы в потемках он смог найти «Санта Фе», на ее носу установили красный сигнальный огонь. К лодке трофейное плавсредство подошло в 02:30 25 апреля, и капитан-лейтенант Луна смог лично приветствовать Бикаина, которого знал, ранее пересекаясь по службе. Капитан-лейтенант честно сказал, что никакой информации о прибытии лодки ему из штаба не передавали, а потому появление «подводного транспорта» стало для него лично и гарнизона в целом полнейшей неожиданностью.
Вслед за этим немедленно началась перегрузка снаряжения на катер, а затем доставка на берег людей и грузов. В течение двух часов катер совершил три рейса к причалу, но еще до окончания выгрузки Бикаин в 06:30 (03:30A) вышел на связь с Мар-дель-Платой. Интересно, что сами аргентинцы в своих описаниях об этой радиопередаче умалчивают, а вот по британским данным столь важное событие, конечно же, не осталось без внимания.
Атаки вертолетов
Над морем еще сгущались предрассветные сумерки, когда боевые корабли группы кэптена Янга, находившейся теперь примерно в 80 морских милях от залива Камберленд и шедшей к нему курсом SW, приступили к запуску вертолетов. «Уэссэкс» HAS.3 № XP142, на который срочно вернули все штатное противолодочное оборудование, прежде снятое, чтобы увеличить транспортные возможности, в 08:10 первым стартовал с взлетно-посадочной площадки «Энтрима» и устремился к заливу Камберленд. Вооружение вертолета составляли две глубинные бомбы Mk.11 и 7,62-мм пулемет L7A2. Его экипаж, уже отличившийся при эвакуации спецназовцев с ледника Фортуна, во главе с лейтенант-коммандером Йэном Стэнли, в состав которого также входили лейтенант Кристофер Парри, саб-лейтенант Стюарт Купер и петти-офицер Дэвид Фитцджеральд, теперь искал лавров в противолодочной роли. За ним последовал поднявшийся в 08:30 с фрегата «Бриллиант» «Линкс» HAS.2 № XZ725, вооруженный пулеметом и несший на внешней подвеске противолодочную торпеду Mk.46. Его пилотировали лейтенант-коммандер Барри Брайант и лейтенант Николас Батлер с задачей вести противолодочный поиск к северу от залива. Другой «Линкс» этого корабля и три «Уоспа» HAS.1: один на фрегате «Плимут» и два на «Эндьюренсе», оставались в резерве. На самом деле, если задуматься, поскольку из имевшихся шести корабельных вертолетов только один «Уэссэкс» c «Энтрима» нес опускаемую ГАС, их возможности по поиску вражеской ПЛ были довольно ограниченными и фактически сводились к тому, чтобы успеть это сделать до того, как она пройдет воды залива Камберленд и сможет погрузиться, а в случае провала дальше приходилось надеяться только на АПЛ «Конкэрор», оснащенную гидроакустическим комплексом с гибкой протяженной буксируемой антенной.
Тем временем «Санта Фе» по завершении своей транспортной задачи двигалась в надводном положении в обратном направлении, оставив Грютвикен далеко за кормой. Для соблюдения скрытности наблюдение за окружающей обстановкой осуществлялось только с помощью пассивных технических средств, при этом на мостике неслась усиленная сигнальная вахта. Планом Бикаина было под покровом темноты с максимально возможной скоростью миновать скалистые узкости и уйти как можно дальше от устья залива Камберленд, погрузившись уже в открытом море. На следующую ночь он намеревался всплыть в какой-нибудь укромной бухте северо-восточного побережья острова, чтобы произвести неотложный ремонт возникших за время похода поломок и по его результатам принять решение, действовать ли против британских кораблей или сразу следовать на базу. Однако из-за задержки с разгрузкой «Санта Фе» вместо семи (четырех по аргентинскому времени) часов утра начала движение только в 07:45. Кроме того, аргентинцев подвела недооценка способности британских вертолетчиков действовать в сложных летных условиях. Лодке следовало уйти на перископную глубину при первых проблесках рассвета.
Когда вертолет лейтенант-коммандера Стэнли внезапно появился по корме, было уже поздно. Это произошло в 08:54, за сорок минут до восхода солнца и три минуты до наступления гражданских сумерек. «Хамфри» достиг залива Камберленд-Ист через полчаса полета и, сделав разворот на траверзе мыса Барфф, направился на северо-северо-запад. Утренний полумрак, туман, нижняя кромка облаков на высоте около 120 м, видимость не более полумили – в таких условиях предстояло вести противолодочный поиск. Радар на вертолете не включали, «чтобы не предупредить жертву заранее», полет осуществлялся по приборам. Плохая видимость, впрочем, играла и против аргентинцев – вертолет было трудно заметить с воды. На подлете к устью залива Камберленд лейтенант Парри все-таки кратковременно, на один оборот, включил РЛС и сразу же установил контакт с надводным объектом, находившимся в одной морской миле ONO от острова Джейсон279, а затем лодка была обнаружена визуально – впереди по курсу вертолета. Параметры движения цели: курс 310°, скорость 8 узлов.
На мостике «Санта Фе» приближающийся «Уэссекс» первым узрел в разрывах тумана сигнальщик капрал 1 класса Эктор Фельман.
